Умер Борис Стругацкий

[Begemotoff]

http://ria.ru/culture/20121119/911360259.html
Вот так вот

[BREST]

((((печально,я обожал их творчество
некоторые книги перечитал несколько раз

[HellAnger]

увидел минут 15 назад в новостях... очень жаль!!! великолепнейшие фантасты. вечная им память!

[Shoroh]

Ничего из их творчества не читал, разве что фильм Сталкер смотрел (не понравился). Думаю попробовать, порекомендуйте в качестве первого прочтения что-нибудь из Стругацких.

[duglass]

Shoroh
Сань, не говори об этом больше ни кому!
и рекомендую
Понедельник начинается в субботу (Чародеи) сказочно-юморная, помойму с продолжением
обитаемый остров (ничего общего с фильмом) бондарчук все испортил очень интересное чтиво
волны гасят ветер (продолжение) и есть третья часть но уже не то имхо
жук в муровейнике (последовательность не помню)
пикник на обочине (сталкер)

Добавлено спустя 11 минут 17 секунд:
вот нашел как надо читать

всё зависит от Ваших личных пристрастий, и, честно говоря, возраста. Я, например, могу посоветовать Вам, как читать серию "Мир Полдня"
Страна Багровых Туч
Путь на Амальтею
Стажёры
Хищные вещи века
Возвращение, полдень, 21 век
Трудно быть Богом
Далёкая радуга
Попытка к бегству
Обитаемый Остров
Малыш
Парень из преисподней
Жук в муравейнике
Волны гасят ветер
Вроде так. Может, кто-то поправит.
Остальные романы в общую серию не связаны (кроме Понедельник начинается в субботу и его продолжения - Сказка о тройке). Так что всё остальное читайте как заблагорассудится.

[Shoroh]

У меня вся оставшаяся жизнь уйдет на чтение вышеперечисленного. Это у вас там пробки и метро, есть когда почитать ))
Скажи одну книгу какую нить, типа мастхэв.

[popovsg]

То, что фильм "Сталкер" не понравился - неудивительно. Про "Обитаемый остров" - не читал, к сожалению. Но фильм пять-таки подтверждает, что фантастику у нас снимать не умели и не умеют.

[duglass]

Скажи одну книгу какую нить, типа мастхэв

Понедельник начинается в субботу и его продолжения - Сказка о тройке
это прочитаеш за пару дней перед сном, а когда затянет начни с
Страна Багровых Туч как рекомендуют!
я серию начинал с трудно быть богом, я если взялся за книжку то пока не прочитаю забиваю на все))

Добавлено спустя 1 минуту 2 секунды:
только не аудио, читай сам!

[zero_sod]

Shoroh
Дуглас прально говорит, начни с "Понедельник начинается в субботу". "Пикник на обочине" тоже шедевр.
Мне нравятся аудиоспектакли (а не аудиокниги), в которых озвучка идет актерами, я в пробках слушал, в восторге.

[BREST]

Хищные вещи века

вот немного...частями...заставляет задуматься кто ты и для чего

Они торчали на перекрестках, толпились под фонарями, угловатые, прокуренные, оставляя на тротуарах россыпи плевков, окурков и бумажек от конфет. Нервные и нарочно меланхоличные. Жаждущие, поминутно озирающиеся, сутулова- тые. Они ужасно хотели походить на остальной мир и в то же время старательно подражали друг другу и двум-трем популярным киногероям. Их было не так уж и много, но они бросались в глаза, и мне казалось, что каждый город и весь мир заполнены ими, - может быть, потому, что каждый город и весь мир принадлежали им по праву. И они были полны для меня какой-то темной тайны. Ведь я сам простаивал когда-то вечера с компанией приятелей, пока не нашлись умелые люди, которые увели нас с улицы, и потом много-много раз видел такие же компании во всех городах земного шара, где умелых людей не хватало. Но я никогда не мог понять до конца, какая сила отрывает, отвращает, уводит этих ребят от хороших книг, которых так много, от спортивных залов, которых предостаточно в этом городе, от обыкновенных телевизоров, наконец, и гонит на вечерние улицы с сигаретой в зубах и транзистором в ухе - стоять, сплевывать (подальше), гоготать (попротивнее) и ничего не делать. наверное в пятнадцать лет из всех благ мира истинно кажется только одно: ощущение собственной значимости и способность вызывать всеобщее восхищение или по крайней мере привлекать внимание. Все остальное представляется невыносимо скучным и занудным и в том числе, а может и в особенности те пути достижения желаемого, которые предлагает усталый и раздраженный мир взрослых...



Мы помолчали.
- Лэн, - сказал я, - а кем ты будешь, когда вырастешь?
- А что? - Сказал он. Он очень удивился. - Какая мне разница?
- Как так - какая разница? Тебе все равно, химиком ты будешь или барменом?
- Я же вам сказал: мы все проклятые. От проклятья-то не уйдешь, как вы понять не можете, это же всякий знает.
- Что ж, - сказал я, - бывали и раньше проклятые народы. А потом рождались дети, которые вырастали и снимали проклятье.
- А как?
- Это долго объяснять, дружище. - Я встал. - Я тебе это еще обязательно расскажу. А сейчас беги играй. Днем-то ты хоть играешь? Ну, вот и беги. А когда солнце сядет, приходи, я тебе постелю.



Рюг и Лэн пришли ко мне после уроков, и Лэн сказал: "Мы уже решили, Иван. Мы поедем в Гоби, на магистраль". У Лэна был рыжий пух на губе и болшие красные руки, и было видно, что про магистраль придумал именно он, и совсем недавно, минут десять назад. Рюг, как обычно, молчал, и жевал травинку, и внимательно рассматривал меня спокойными серыми глазами. Совсем стал квадратный, подумал я про него и сказал:
Вот я семь лет назад в доме твоей матери увидел действительно прекрасный мираж: вы оба стояли передо мной уже почти взрослые..." Нет, это я говорю для себя, а не для них. Надо сказать не так. "Друг мой Лэн, - сказал я. - Семь лет назад ты объяснил мне, что твой народ проклят. Мы пришли сюда и сняли проклятье с тебя, Рюга и со многих других детей, у которых не бывает родителей. А теперь ваша очередь снимать проклятье, которое...". Будет очень трудно объяснить. Но я объясню. Так или иначе я им объясню. Мы с детства знаем о том, как снимали проклятье на баррикадах, и о том, как снимали проклятье на стройках и лабораториях, а вы снимите последнее проклятье, вы, будущие педагоги и воспитатели. В последней войне, самой бескровной и самой тяжелой для ее солдат.
Наверху визгливо закричала Вузи. В кабинете что-то бубнил Оскар. Хорошо ему, подумал я, просто: слег - это плохо, вредно, противоестественно. Значит, надо уничтожить слег, запретить его законом и следить потом, чтобы закон выполнялся строго. И только Мария умнее, потому что старше и опытнее. Марию еще можно будет перетянуть на нашу сторону. Я для него не авторитет, но найдуться люди, которых он выслушает внимательно... До чего же хорошо, что я могу сейчас крикнуть на весь мир и меня услышат миллионы единомышленников! И я подумал, что теперь не уеду отсюда. Я здесь всего три дня. Не может быть, чтобы здесь не оказалось никого, кто с нами. Кто ненавидит все это смертной ненависью, кто хочет взорвать этот тупой сытый мир. Такие люди всегда были и всегда будут. Ну, хотя бы тот шофер-книголюб... Или этот длинный жесткий из интелей... Да мало ли кто еще! Они тычутся, как слепые. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь им, чтобы они не растрачивали ненависть по мелочам. Теперь наше место здесь. И мое место здесь.
Какая предстоит работа, подумал я. Какая работа!.. Я не знал пока, с чего нужно начинать в этой стране дураков, захваченной врасплох изобилием, но я знал, что не уеду отсюда, пока мне позволяет закон об иммиграции. А когда он перестанет позволять, я его нарушу.



Спасать. До каких же пор вас нужно будет спасать? Вы когда-нибудь научитесь спасать себя сами? Почему вы вечно слушаете попов, фашиствующих демагогов, дураков опиров? Почему вы не желаете утруждать мозг? Почему вы так не хотите думать? Как вы не можете понять, что мир огромен, сложен и увлекателен? Почему вам все просто и скучно? Чем же таким ваш мозг отличается от мозга рабле, свифта, ленина, эйнштейна, макаренко, хемингуэя, строгова? Ког- да-нибудь я устану от этого, подумал я. Когда-нибудь у меня не хватит больше сил и уверенности. Ведь я такой же, как вы! Только я хочу помогать вам, а вы не хотите помогать мне...



Пек подбил бронетранспортер из "Гремучки". Бронетранспортер завертелся на одной гусенице, прыгая на кучах битого кирпича, и наружу сейчас же выскочили двое фашистов в распахнутых камуфляжных рубашках, швырнули в нас по гранате и помчались в тень. Они действовали умело и проворно, и было ясно, что это не сопляки из королевской гимназии и не уголовники из золотой бригады, а настоящие матерые офицеры-танкисты. Роберт в упор срезал их пулеметной очередью. Бронетранспортер был набит ящиками с консервированным пивом. Мы вдруг сразу вспомнили, что уже два дня непрерывно хотим пить. Айова Смит забрался в кузов и стал передавать нам банки. Пек вскрыл банки ножом. Роберт, прислонив пулемет к борту, пробивал банки ударом об острый выступ на броне. А Учитель, поправляя пенсне, путался в ремнях "Гремучки" и бормоатал: "Погодите, Смит, минуточку, вы же видите, у меня заняты руки..." В конце улицы ярко пылал пятиэтажный дом, густо пахло гарью и горячим металлом, мы жадно глотали теплое пиво, мы были мокрые, было очень жарко, а мертвые офицеры лежали на битом и перебитом кирпиче, одинаково раскинув ноги в коротких черных штанах, камуфляжные рубахи сбились к затылку, и кожа на их спинах все еще лоснилась от пота. "Это офицеры, - сказал Учитель, - слава богу. Я больше не могу видеть мертвых мальчиков. Проклятая политика, люди забывают бога из-за нее". - "Какого такого бога? - Спросил Айова Смит из кузова. - В первый раз слышу". - "Не надо шутить с этим, Смит, - сказал Учитель. - Все это скоро кончится, и впредь никогда и никому не будет больше позволено отравлять души людей суетностью". - "А как они будут размножаться?" - Спросил Айова Смит. Он снова нагнулся за пивом, и мы увидели горелые дыры у него на штанах. "Я говорю о политике, - сказал Учитель кротко. - Фашисты должны быть уничтожены, это звери, но этого мало. Есть еще много политических партий, и всем им со всей их пропагандой не место в нашей стране. - Учитель был из этого города и жил в двух кварталах от нашего поста. - Социал-анархисты, технократы, коммунисты, конечно..." - "Я коммунист, - объявил Айова Смит. - Во всяком случае, по убеждениям. Я за коммуну". Учитель растерянно смотрел на него. "И я безбожник, - добавил айова смит. - Бога нет, учитель, и с этим ничего не поделаешь". И тут мы все стали говорить, что мы безбожники, а Пек сказал, что он к тому же за технократию, а Роберт объявил, что отец его - социал-анархист, и дед был социал-анархистом, и ему, Роберту, тоже не миновать стать социал-анархистом, хотя он не знает, что это такое. "Вот если бы пиво сделалось ледяным, - задумчиво сказал Пек, - я бы с удовольствием поверил в бога". Учитель сконфуженно улыбался и протирал пенсне. Он был хороший, мы всегда над ним подшучивали, и он никогда не обижался. Я с первой же ночи заметил, что храбрости он был невеликой, но и никогда не отступал без команды.
Мы все еще шутили и болтали, когда раздался грохот и треск, стена горящего дома обрушилась, и прямо из крутящегося огня, из тучи искр и дыма на нашу улицу выплыл, держась в метре над мостовой, штурмовой танк "Мамонт". Такого ужаса мы еще не видели. Выплыв на середину улицы, он повел метателем, словно осматриваясь, затем убрал воздушную подушку и с громом и скрежетом двинулся в нашу сторону. Я опомнился только в подворотне. Танк был уже значительно ближе, и сначала я не увидел никого, но затем в кузове бронетранспортера поднялся во весь рост Айова Смит, выставив перед собой "Гремучку", уперев казенник в живот, и стал целиться. Я видел, как отдача согнула его пополам, я видел, как по черному лбу танка ширкнула огненная черта, а затем улица наполнилась ревом и пламенем, и когда я с трудом поднял опаленные веки, улица была пуста и дымилась, и на улице был только танк. Не было бронетранспортера, не было куч битого кирпича, не было покосившегося киоска возле соседнего дома - был только танк. Он словно проснулся теперь, он извегал водопады огня, и улица на глазах переставала быть улицей и превращалась в площадь. Пек сильно ударил меня по шее, и прямо перед лицом я увидел его стеклянные глаза, но не было уже времени бежать к траншее и разворачивать лоток. Мы вдвоем подхватили мину и побежали навстречу танку, и я помню только, что неотрывно смотрел Пеку в затылок, задыхался и считал шаги, и вдруг каска слетела с головы Пека, и Пек упал, и я едва не выронил тяжеленную мину и упал на него. Танк взорвали Роберт и Учитель. Я не знаю как и когда они это сделали, - должно быть, они бежали вслед за нами с другой миной. Я просидел до утра на середине улицы, держа на коленях перебинтованную голову Пека и глядя на чудовищные гусеницы танка, торчащие из асфальтового озера. В то же утро как-то сразу все кончилось. Зун Падана сдался со всем своим штабом и уже пленный был застрелен на улице какой-то сумасшедшей женщиной...
Это было то самое место. Мне даже чудилось, будто пахнет гарью и раскаленным металлом. И даже киоск стоял на углу, и он даже был немного перекошенный - в стиле новой архитектуры. А часть улицы, которую танк превратил в площадь, так и осталась площадью, а на месте асфальтового озера был сквер, и в сквере кого-то били. Айова Смит был инженером-мелиоратором из Айовы, соединенные штаты. Роберт Свентицкий был кинорежиссером из Кракова, Польша. Учитель был школьным учителем из этого города. Их никто никогда больше не видел, даже мертвыми. А Пек был Пеком, который стал теперь Бубой. Я включил двигатель.



Я швырнул эту груду макулатуры в угол. Ну что у них здесь за тоска!.. Дурака лелеют, дурака заботливо взращивают, дурака удобряют... Дурак стал нормой, еще немного - и дурак станет идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы. А газеты водят хороводы уже сейчас. Ах, какой ты у нас славный, дурак! Ах, какой ты бодрый и здоровый, дурак! Ах, какой ты оптимистический, дурак, и какой ты, дурак, умный, какое у тебя тонкое чувство юмора, и как ты ловко решаешь кроссворды!.. Ты, главное, только не волнуйся, дурак, все так хорошо, все так отлично, и наука к твоим услугам, дурак, и литература, чтобы тебе было весело, дурак, и ни о чем не надо думать... А всяких там вредно влияющих хулиганов и скептиков мы с тобой, дурак, разнесем (с тобой, да не разнести!). Чего они в самом деле! Больше других им надо, что ли?.. Тоска, тоска... Какое-то проклятье на этих людях, какая-то жуткая преемственность угроз и опасностей. Империализм, фашизм... Десятки миллионов загубленных жизней, исковерканных судеб... В том числе миллионы погибших дураков злых и добрых, виноватых и невинных... Последние схватки, последние путчи, особенно беспощадные, потому что последние. Уголовники, озверелое от безделья офицерье, всякая сволочь из бывших разведок и контразведок, наскучившая однообразием экономического шпионажа, взалкав- шая власти... Пришлось вернуться из космоса, выйти из заводов и лабораторий, вернуть в строй солдат. Ладно справились. Ветерок перебирает листы "Истории фашизма" под ногами... Не успели вдоволь повосхищаться безоблачными горизонтами, как из тех же грязных подворотен истории полезли недобитки с короткоствольными автоматами и самодельными квантовыми пистолетами, гангстеры, гангстерс- кие шайки, гангстерские корпорации, гангстерские империи... "Мелкие, кое-где еще встречающиеся неустройства", - Увещевали и успокаивали доктора Опиры, а в окна университетов летели бутылки с напалмом, города захватыва- лись бандами хулиганов, музеи горели как свечи... Ладно. Отпихнув локтем докторов Опиров, снова вернулись из космоса, снова вышли из заводов и лабораторий, вернули в строй солдат - справились. Снова горизонты безоблачны. Снова вылезли опиры, снова замурлыкали еженедельники, и снова все из тех же подворотен потек гной. Тонны героина, цистерны опиума, моря спирта... И еще что-то, чему пока нет названия... И снова у них все висит на волоске, а дураки решают кроссворды, пляшут фляг, желают одного: чтобы было весело. Но где-то кто-то сходит с ума, кто-то рожает детей-идиотов, кто-то странно умирает в ваннах, кто-то не менее странно умирает у каких-то рыбарей, а меценаты охраняют свою страсть к искусству кастетами... И еженедельники стараются прикрыть это смрадное болото хрупкой, как мерегни, приторной корочкой благополучной болтовни, а этот дипломированный дурак прославляет сладкие сны, и тысячи недипломированных дураков с удовольствием (чтобы было весело и ни чем не надо думать) предаются снам как пьянству... И снова дураков убеждают, что все хорошо, что космос осваивается небывалыми темпами (и это правда) , что энергии хватит на миллиарды лет (и это правда), что жизнь становится все интереснее и разнообразнее (и это, несомненно, тоже правда, но не для дураков), и демагоги-очернители (читай: люди, думающие, что в наше время любая капля гноя способна заразить все человечество, как когда-то пивные путчи превратились в мировую угрозу) , чуждые интересам народа, подлежат всемерному осуждению... Дураки и преступники... Преступники-дураки...
- Работать надо, - сказал я вслух. - К черту меланхолию... Мы вам покажем скептиков!

[Begemotoff]

"Трудно быть богом", как по мне, так все произведения запойные

[ark_jude]

Стругатских надо прочитать всех ,для начала Пикник потом трудно быть богом потом обитаемый остров

[Lucky]

вечная им память!

Кому "им"? Он один умер...

[BREST]

Аркадий несколько лет назад умер так то

[Wild]

Ничего из их творчества не читал, разве что фильм Сталкер смотрел (не понравился). Думаю попробовать, порекомендуйте в качестве первого прочтения что-нибудь из Стругацких.

Его надо было читать в студенчестве... недавно перечитывал отдает детством, да и язык после Сапковского как-то наивный чтоль(((
У них читай "трудно быть богом", если вкатит то и другие произведения обрадуют)

[hijack]

Мне нравятся аудиоспектакли (а не аудиокниги), в которых озвучка идет актерами

Плюсану. Вчера дослушал "Сталкер - тени Чернобыля" пока раковину чинил Удобно - слушаешь и отвлекаться не надо.

[antihero]

Кстати, а зря вы так на Бондарчука накинулись, он довольно близко к тексту снял. В общем-то, из-за этого народ и не понял фильм, для масс, обыдляченных Юниверсалами/20векамифоксами/Парамаунтами и иже подобными, он оказался сложным. Кроме забавного "массаракш" большинство не вынесло из зала в голове ничего.

п.с. Я про "Обитаемый остров", конечно.

[ark_jude]

Ну не знаю где там близко к тексту адаптировано для тех кто не читал ))Как библия в картинках библейские комиксы)